Что стряслось с вашим мужем, красный телефон.

жена одного из боссов

Как научиться без слов, по поведению, внешнему виду, ужимкам понимать страхи людей.

В этот день я уже заканчивала прием. Выглянула в коридор посмотреть — есть ли еще ко мне кто или нет. Перед кабинетом сидела лишь одна женщина. Я спросила ее: «Вы ко мне?» Она не ответила, но я совершенно отчетливо поняла: да, ко мне. «Что ж, пусть сама разберется в своих намерениях!» — решила я и вернулась в кабинет, чтобы перед уходом сделать записи в дневнике.

Однако поработать не удалось — я тут же услышала стук в дверь. Ну что, казалось бы, можно выразить простым стуком? Нет, этот стук был особенный. Человек и стучал, и скребся в дверь одновременно. В нем была и властность, и заискивание, и боль, и еще что-то, заставившее меня буквально встрепенуться.

Я крикнула: «Войдите, пожалуйста!»

В дверь протиснулась дама, которую я уже видела в коридоре. Около сорока. Элегантна. Я бы сказала, номенклатурно элегантна: добротное платье из плотной ткани, туфли, приобретенные явно в закрытом магазине, дорогое кольцо из золота хорошей пробы с бриллиантом. Да, это был настоящий бриллиант, я не ошиблась. И в ушах такие же сережки с бриллиантами.

что стряслось с вашим мужемКожа на лице дамы была туго натянута. «Явно из тех, кто выросли на икре», — пронеслось в голове. Была характерная поросячья откормленность во всем ее холеном облике. Наверное, в обычной жизни ее лицо было неприступным. Встретив меня на улице, она, конечно, даже не взглянет в мою сторону.

Правда, сейчас от ее неприступности остались жалкие следы. Лицо дамы было искажено униженной улыбкой, нет, не просто искажено, а как-то перекручено. Который раз прихожу к выводу, что по-настоящему унижаться могут только очень сановные люди. Как они изгибают при необходимости свои негнущиеся тела, как растягивают в улыбке свои, будто нажравшиеся бетона лица! Этого не добьешься в один день, эта техника холуйствования отрабатывается десятилетиями. Репетируют, по-видимому, семьями, потому что у жен те же ужимки, та же пластика.

что стряслось с вашим мужемИ вот теперь жена одного из таких боссов стояла передо мной. Я уже не сомневалась в ее социальном статусе. Он проглядывал во всем. Чтобы сократить мучения, я предложила ей сесть и рассказать, что произошло.

Лицо ее некоторое время отражало различные состояния растерянности, страха, стыда и сильного желания уйти. Понять, что дело связано с чем-то очень деликатным, было не трудно.

Что с ней стряслось? Не венерическая же болезнь от тайной связи — она обратилась бы к венерологу! СПИД? Не думаю, не думаю. Скорее всего, что-то связано с мужем. Может быть, импотенция? Но это откормленное животное выглядело слишком благополучно. У нее, наверняка, и с этим все в порядке.

Мое терпение стало иссякать, а она все молчала. Я попробовала ей помочь:

— Не бойтесь! Расскажите по порядку, что стряслось с вашим мужем, и я вам обязательно помогу.

Надо было видеть, что в этот момент с ней произошло. Слезы хлынули ручьем. Краска размазалась до ушей. Она рухнула передо мной на колени и залепетала:

— Спасительница! Волшебница ты моя! Не зря про тебя люди так хорошо говорят. Только ты спасешь нас. Только ты. Она схватила мою руку и начала быстро-быстро обцеловывать, приговаривая:

Евгения Александровна, Женечка дорогая, если вам что-нибудь нужно: икра, балык, путевка в лучший санаторий, новый кабинет — просите, не стесняйтесь, мой Толик все для вас сделает.

Былая решительность вернулась к ней. Дама резво вскочила на ноги, исчезла и вскоре втолкнула в дверь рослого мужчину в очень дорогом костюме. «Черт подери, где эти слуги народа берут такие ткани?» — невольно отметила я, чувствуя, что эта парочка становится мне все неприятнее.

Я вас оставлю вдвоем, чтобы не мешать, — она заговорщицки подмигнула мне, — а ты, Анатолий Михайлович, расскажи Евгении Александровне все. Я в Женечку верю, как в святую. И она тут же исчезла за дверью.